Запись опубликована Lenin Kerrigan. Вы можете оставить комментарии здесь или здесь.

Как я и говорил, буду по выходным публиковать ЛикБезы по искусству времён СССР.

Сегодня рассказываю про  Геннадия Голобокова

Геннадий Григорьевич Голобоков родился в 1935 году в селе Малая Быковка Балаковского района Саратовской области. С детства увлекался астрономией, очень любил рисовать, играл на скрипке, гармошке. Обычное детство. Но судьба уготовила ему страшное испытание: нырнув с крутого берега балаковской реки Линевки, он ударился головой о песок. Друзья вытащили его уже без сознания. Сложнейшая операция была сделана в Саратовском НИИ нейрохирургии и ортопедии. Страшный диагноз – полная неподвижность. Поначалу это вызывало беспредельное отчаяние, до яростного нежелания жить. Хотя жизнь в прямом смысле слова врачи гарантировали. А юноше всего 16 лет.

Говорят, он не лишен способностей. Значит надо учиться. Упорно. Долго. Методично. Мускулы скорее крепнут у того, кто плывет против течения. Он яростно тренировал и мускулы души. А поводов для отчаяния у него было больше, чем надо. При поступлении в Московский заочный университет искусств из приемной комиссии ему ответили: необходимо личное присутствие на вступительных экзаменах, для всех без исключения. Тогда Геннадий Голобоков посылает письмо и несколько своих рисунков вице-президенту Академии художеств СССР В. А. Серову, который ходатайствует о приеме в университет. Мучительным для него было постижение ремесла: грамм везения на Эльбрус труда. А работать приходилось так. Лежа на спине. Пальцы постоянно в полусогнутом состоянии. Он не мог пользоваться обыкновенным ластиком, а лишь карандашом с маленькой резинкой на конце. Карандаши покупали ему только мягкие, т. к. нажимать он не мог. Кисть Геннадий сначала брал ртом. Потом переплетал ее пальцами. Подрамник стоял на груди. Одной рукой приходилось держать его. Руки уставали быстро. Иногда после единственного мазка художник просил отставить картину. Геннадий едва дотягивался до середины холста. Чтобы он мог нарисовать верхнюю часть, ему ставили полотно “вверх ногами”. Геннадий научился видеть написанное в любой позиции. И еще находил этому шутливое объяснение: “Космонавт в невесомости умеет работать хоть вниз головой”. И космонавтов он любил писать не потому, что это модно. Он им был близок, как космонавт духа: “Я из тех, кто и в серой серости может к звездам найти разбег”. 27 лет, прикованный к постели, Геннадий не знал ни дня отдыха.

Читать дальше про Историю Голобокова вот тут – http://www.frontier.net.ua/2009/12/golobokov/